Простая скрепка может превратиться в пирсинг без прокола: два варианта использования канцтовара для украшений | SM.News

Сделать пирсинг или тату — «голубая мечта» многих подростков и не только. Яркий имидж привлекает внимание прохожих, в то время как сами владельцы модификаций уверены, что это навсегда (но это не точно). Калининградцы рассказали «Клопс», почему захотели расстаться с нательными апгрейдами и чем за это пришлось заплатить.

«Мама говорила, что это уродство для плебеев»

Студентка Полина вспоминает, септум и «монро» (пирсинг в носу и над губой — ред.) на её лице появились спонтанно — захотелось пойти наперекор родительским запретам. Первый прокол девушки пришёлся на 13 лет, сделали его за навесной шторкой в одном из салонов города. 

Я общалась тогда с такими ребятами: ходить без пирсинга было отстойно. А я ещё с косичками гуляла, в розовых пуховиках, как мама мне говорила. Гормоны! Все в компании «кололись» за сто рублей в какой-то парикмахерской — там даже не было отдельного кабинета косметолога». 

После уроков менять внешность пошли ещё две подружки, но до конца дошла только Полина: одной не хватило денег, а другая просто испугалась. Бояться, рассказывает студентка, было чего: «Дома встретили криками, мама кидалась в меня вещами и была просто в истерике». Со временем эмоции сменились конструктивом.

Несколько лет я слышала три главных аргумента — их знают все, кто с пирсухой: это уродство для плебеев, на лице останутся рубцы и в старости люди будут смеяться надо мной», — Полина не реагировала на попытки мамы, пока не устроилась в ресторан со строгими требованиями.

Как рассказывает девушка, с поступлением в университет «мода на пирсинг то ли прошла, то ли мне надоела». Когда калининградка приняла решение проститься с «изюминками», начала искать советы в интернете.   

Нос снимать было не страшно, а вот от монро мог остаться шрамик. В интернете полно пугающих историй можно найти. Читала, как у кого-то пошло нагноение после расставания с пирсингом».

Полине удалось безобидно попрощаться с украшениями, хотя «маленькую царапину приходится замазывать в два слоя». «Прошло уже шесть с половиной лет вроде. Многие друзья не знают или не помнят, что я была с пирсингом. А я эту точку вижу постоянно», — жалеет она сейчас. 

Как будто грязная спина

Первый пирсинг Карины появился в 14 лет. Ещё школьницей она решила последовать примеру подруг, «к тому же это было модно». Металлический шарик на шее, пирсинг пупка, татуировки-рукава — сегодня это лишь часть того, что калининградка успела перепробовать.

К этому же парню ходила подруга Елизаветы — ей тату делали в хорошей студии, — но проблема была похожей. Девушки принялись искать мастера, который работает с перманентным татуажем.

Она взяла с нас по 500 рублей, просто потому что пожалела. Сказала: «Жесть, сколько вы сводите, а результата и наполовину нет». Оказалось, парни нас обманывали: говорили, что будут снимать лазером для татуировок, хотя у нас в Калининграде есть только косметический».

Через несколько месяцев подруги смирились, что попрощаться с татуировками не получится. «Мастер начала нам выжигать их специальным химическим составом, только после этого потихоньку плеер стал выводиться», — из-за пандемии сеансы пришлось прекратить. По подсчётам Лизы, в общей сумме она потратила более 30 тысяч рублей, хотя тату набила за полторы.

Достала меня эта «музыка». Буду пытаться в Питере найти студию, где есть лазер этот. Хотя бы понять, есть вообще разница или нет», —  рассуждает она. 

Родители закатывали глаза, а я растягивала уши спиралью

На теле Анастасии много татуировок. Начинала девушка с маленьких и незаметных, а сегодня на её руках и плече красуются большие и яркие рисунки. Однако самое глобальное изменение имиджа произошло, когда девушка сделала тоннели в ушах.

Это было в 16 лет. Частично это можно назвать мейнстримом для того времени: это не было похоже на обычные украшения или серьги, мне нравилось. К растяжке ушей пришла вообще случайно».

Ради эксперимента она вставила в мочку маленькую спираль.

Выглядело классно, но со временем ухо само растягивалось. Нужно было искать штуковину побольше… Так и продолжалось, пока я не поняла, что в моих ушах теперь тоннели. Они были не такие большие, чтобы пугать прохожих и маленьких детишек, а всего полтора миллиметра».

На этом Настя остановилась — варианты с гигантскими растягиваниями мочек ей «не нравились эстетически». «Я поняла, что это моё: аккуратно и интересно. Ходила так четыре года, хотя родители, конечно, закатывали глаза, считали глупым», — близких калининградка успокаивала, что всё можно будет вернуть. 

Девушка уверена, что кожа зарастёт, а память о молодости останется навсегда. Косых взглядов от незнакомцев Анастасия не замечала, при устройстве на работу — тоже. В какой-то момент, вспоминает девушка, просто «попался случай отмотать время обратно». 

Подруга рассказала про хорошего хирурга — он берётся зашивать тоннели. Предложили сделать это бесплатно. Я, конечно, согласилась: в Калининграде за это берутся только в дорогостоящих клиниках», — она узнавала об этом, потому что когда-нибудь пришлось бы вернуть мочки в обычное состояние.

Настя согласилась на операцию, хотя шла на неё с сожалением. С «днём икс» врачи решили не затягивать.

Меня привели в палату, переодели в халат и отправили в настоящую операционную. Занервничала. Поставили капельницу с физраствором, сделали местную анестезию и всё быстро зашили», — с повязками девушку отправили домой, а через неделю сняли швы.

Калининградка рассказывает, что спустя месяц смогла проколоть уши, как у многих обычных девушек. «Прошёл год, по моим мочкам никто даже не догадается, что когда-то в них были тоннели. Повезло, хирург сделал очень аккуратную работу — нет никаких шрамов», — иногда Анастасия скучает по тоннелям и не жалеет об опыте.